Economics-Mag.ru

Закись азота – самое древнее из популярных газовых препаратов с проявленным алкогольным действием. В первый раз оно была обретено в 1772 году английским естествоиспытателем, философом и публичным дельцом Джозефом Пристли, который зашел в историю в первую очередь как гениальный химик, открывший воздух и СО2. Приобретенное им вещество он представил «азотистым воздухом».

Обезболивающие и пьянящие характеристики закиси азота были замечены в 1800 году британским химиком, физиком и геологом, одним из основателей электрохимии Хемфри Кали, и изображены им в автономной монографии, что, но, не появилось лечебным обществом тех пор.

Имеет резон подробнее остановиться на данном знаменательном отрезке времени открытия химических качеств закиси азота, включая психотропную энергичность. Следующий кусок текста взят из биографии Хэмфри Дэви, написанной русским беллетристом Б.Л. Могилевским в 1970 году.

В 1795 году, в следующем году после гибели отца, в возрасте 17 лет, молодой Хэмфри был одобрен в роли помощника и аптечного помощника к доктору Джону Борлэйзу.

Очень аккуратный и пытливый, он алчно вслушивался к дискуссиям собственного начальника с региональными сослуживцами и приезжими коммерсантами-аптекарями о перспективах развития «пневматической медицины», основы которой были положены работами Джозефа Пристли.

Это было неоднозначное явление в науке тех пор и соображения медицинских работников поделились. Так, к примеру, Ян Ингенхаус, стремянный доктор австрийского великодержавного двора, открыто предупреждал лечебный мир от опасностей излишнего увлечения газами как «жизненным эликсиром».

Однако не менее непоколебимые негативные взгляды говорил знатный североамериканский доктор, химик Лантхэм Митчелл, который, со ссылкой на выполненные им эксперименты на животных с открытой Пристли закисью азота, рассказывал, что данный газ является небезопасным ядом, от которого его животные чуть ли не скончались.

Но на юного «экспериментатора» Дэви такие диалоги сделали обратное действие и породили в нем идея приготовить закись азота и на самом себе испытать ее действие. Что он и сделал. Важнейший вывод был выполнен им в другой день, когда у него разболелась десна на месте прорезающегося зуба «мудрости». Невзирая на боль, Хэмфри принял решение продлить эксперименты с газом.

И как странно – стоило ему втянуть закись азота, боль состоялась! Через определенное время, когда действие газа закончилось, десна вновь захворала. Дэви снова втянул закись азота – и снова боль пропала. И тогда была в первый раз выполнена в журнале запись об анестетическом действии газа: «Так как закись азота уничтожает боль, то она вполне может быть успешно применена при хирургических операциях с незначительным пролитием крови». Так сообщил Дэви, показав отпрыскам собственную предусмотрительность.

Но, невзирая на открытие, закись азота для анестезии была использована только через 44 года, и не в Англии, а на североамериканском материке. Однако про это немного позднее.

Заглатывание закиси азота сделало на молодого экспериментатора настолько фантастическое действие, пробудив очень хорошие чувства и внезапно развеселое расположение духа, что он, укрывая эксперименты от собственного начальника, стал твердить их каждый день, все более уверяясь не только лишь в неимении отравляющего действия, но также и в прежнем пьянящем результате закиси азота и вызываемых им жизнерадостных галлюцинациях. Эти эксперименты и проводящее их состояние алкогольного опьянения привели к смещению в худшую сторону отношений с собственным начальником.

Бывало, что прибывшие больные Борлэйза, повстречавшись с сумасшедшим, по их мнению, лекарским ассистентом, уходили с возмущением и практика доктора стала снижаться.

Когда владелец узнал в конечном счете причину нередкой одержимости Дэви, то, усмотрев в экспериментах с закисью азота причину собственного медицинского неблагополучия, запретил ему возобновлять подобного рода опыты в его доме.

В конечном итоге Дэви переехал к собственному приемочному папе, врачу Тонкину. Тут он снова организовал производство газов и обновил собственные эксперименты.

Тут, у Тонкина, он дал закиси азота наименование «веселящий газ». В ближайшее время во время создания экспериментов с газами в офисе Дэви произошел взрыв. Сам исследователь не пострадал, но со стороны владельца дома следовал окончательный запрет на выполнение каких-то химических экспериментов.

В этот период в небольшой город, где жило семейство Дэви, прибыл врач Дэвис Гидди, потом, в 1827-1830 гг. руководивший Английское королевское ообщество по формированию познаний о природе, в просторечии Королевское общество (The Ройял Society of London for the Improvement of Natural Knowledge) – основное академическое общество Англии, одно из самых старых академических сообществ во всем мире. Он услышал о «таинственных газах» и о взрыве в доме Тонкинов и пожелал лично ознакомиться с Дэви.

После беседы Гидди подметил в молодом естествоиспытателе перспективного любопытного специалиста и предложил его собственному другу – врачу Томасу Беддо, начальнику не так давно сделанного в Клифтоне, под Бристолем «Пневматического института», занимавшегося исследованием многообразных газов и их влиянием на организм человека.

Приехав в Клифтон, Дэви обрел минимум того, о чем мог грезить: отличную корпорацию, отличные критерии жизни и работы, и красивого руководителя, вовлеченного грезами об исследовательских работах газов и их действии на человеческий организм при вдыхании. Беддо был популярным химиком, философом, стихотворцем и чистосердечно интересовался мыслями служения на добро населения земли.

Он обрел образование в Лондоне, Эдинбурге и Риме, был дружен с самим Антуаном Лавуазье, основателем современной химии, членом Парижской академии.

Дополнительный курс химии Беддо прошел в Оксфорде. Он интересовался психологией, исследовал природу сновидений и ощущения начального детства, предвосхищая этим самым грядущие работы Зигмунда Фрэйда. Намерения Дэви заняться исследовательскими работами закиси азота были встречены Беддо с согласием. Дэви повторил собственные эксперименты, произведенные в Пензансе, произвел отличные газометры, впрочем два раза чуть ли не умер от ингаляций мало расчищенного газа.

В конечном счете, 11 мая 1799 года у него получилось организовать получение химически чистой закиси азота. Первая презентация ингаляции огромных доз этого любознательного для естествоиспытателей вещества была осуществлена Дэви в присутствии Беддо и его старшего помощника Кинглэка. Если желаете купить веселящий газ в Москве советуем сайт gaz-matrix-vip.com.

Открытие Дэви подняло энтузиазм в сообществе. Не ученый, а чисто почтительный. Его стали периодически звать в знаменитые дома, известность о молодом научном работнике переступила Ламанш и распространилась по всей Европе. Еще бы, он приоткрыл «эликсир жизни» — так назвали закись азота определенные необыкновенные люди, заметившие в ней способ быстро поправить ужасное расположение духа, вырваться из круга неясных идей и трудных хлопот.

Работать Дэви мешали, каждый день ему оставалось организовывать сеансы для авторитетных лиц, желавших, не вставая с кресла, посетить несуществующую страну грез и праздника. Тем не менее за двадцать лет исследователю удалось собрать и обобщить материал по физическому действию закиси азота. Еще через 3 месяца на стол издателя вошла книга о закиси азота «Chiely Concerning Nitrous Oxide or Dephlogisticated Nitrous Эйр and its Respiration». Это было в 1800 году.

Дальше на продолжительное время про это веществе позабыли и вспомнили только через 44 года на другом материке, в США Америки, как среди желающей резких чувств общественности, так и потом в солидной академической среде.

2 — Салонные эксперименты с газомСледует отметить, что в Англии и Соединенные Штаты первой половины XIX столетия публичные презентации ингаляций закиси азота не были большой редкостью. Также как и так именуемые «эфирные шалости» («ether frolics»), эти оригинальные общественные развлечения достаточно обширно распустились по всем Объединенным Штатам Америки.

Программа таких «дивертисментов» путешествующих лекторов и актеров как правило представляла собой смесь развлечений, трюков и научно-популярных лекций по темам от электроэнергии до химии с презентацией разных экспериментов почетной аудитории.

После того как в 1799-1800 годов. стали обширно установлены опыты Томаса Беддо, проводившиеся в «Пневматическом институте», и неоднократные презентации Х. Дэви возбуждающего результата закиси азота на тусовках с товарищами, в течение следующих нескольких десятков лет многие лекторы стали включать в собственные программы и демонстрацию результата вдыхания закиси азота, проводимую на добровольцах из аудитории.

Одним из самых лучших демонстраторов США тех пор являлся Гарднер Кольтон, который передвигался с гастролями по стране. После 2-ух лет обучения медицины в Нью-Йорке он забросил медицинскую школу в 1844 году (по иным источникам был изгнан из нее) и начал карьеру общественного лектора, ездя по городам США с лекциями по химии, натурфилософии и телеграфу. Его «дивертисменты» представляли собой общественные ослепительные развлекательные вида.

10 января 1844 года в незначительном североамериканском городе Хартфорд (штат Коннектикут) случилось важное для вхождения закиси азота в историю явление. 27-летний стоматолог Хорас Уэллс, просматривая региональную издание «Hartford Courant», интересовался объявлением, в котором было сообщено, что заезжий химик врач Кольтон вечером выполнит так называемый дивертисмент с показом экспериментов «с увеселяющим газом».

Во время представления на окрестном месте с Х. Уэллсом оказался подросток по имени Самуэль Кулей, продавец из большой хартфордской аптеки. В числе любознательных, захотевших испытать на себе действие закиси азота, вышел на сцену и он. Как только Кольтон дал ему втянуть несколько глотков закиси азота, Кулей охмелел. Он прыгал, приседал, плясал по сцене, а потом, вообразив наличие некоторого невидимого неприятеля, стал активно махать в воздухе руками, наступать и вертеться.

Когда подпитие газом закончилось, Кулей опомнился и пытался понять, где он и что с ним. Он сел на собственное место рядом с Уэллсом и тогда как на сцене вели ингаляции следующим добровольцам ощутил боль в регионе голени. Засучив штанину, он к изумлению увидел сияющую и кровоточивую сумасшедшую царапину ниже колена.

Кулей никоим образом не мог понять в чем дело, если б Уэллс не пояснил ему, что, будучи в возбуждении, он перелетел через скамьи и споткнувшись, логично, сильно стукнулся ногой. Было понятно, что для настолько существенной раны нужен был очень мощный удар, который, все-таки, прошел абсолютно хладнокровным для аптекаря, что и увидел острый Хорас Уэлс.

Так что, благодаря представлению Гарднера Кольтона, стоматолог приехал к идеи о возможности снизить боль при экстракции зубов при помощи ингаляций закиси азота. Этим самым он снова пришел к идеям Хемфри Дэви, изображенным не менее 4-х десятков лет назад.

В конечном итоге то, что закись азота вполне может быть применена для ингаляционного наркоза, стало обширно известно в академическом мире.

В 1824 году британский хирург Генри Хикмен сделал заключение о свойствах закиси азота как о 1-м приборе анестезиологии и рекомендовал использовать ее в роли средства для наркоза при операциях. С данной мишенью закись азота используют в медицине и до настоящего времени, впрочем вовсе не так как могло показаться на первый взгляд широко в силу причин, о которых мы расскажем немного ниже.

На психотропное действие закиси азота указал Уильям Джэймс, североамериканский мудрец и психолог, один из основателей академической психологии и основателей общефилософского прагматизма, создатель популярной книжки «Многообразие церковного опыта». Базовый двухтомный труд «Принципы психологии» (1890) приносит ему популярность как большому специалисту по психологии, а приемник общефилософских работ «Воля к вере» (1897) создает ему репутацию авторитетного мыслителя.

В собственной работе «Многообразие церковного опыта» (1901-1902 годов.) он так откликается о закиси азота: «…Закись азота и эфир, в особенности закись азота, довольно разлученная воздухом, улучшает тайное сознание беспримерной степени.

Представляется, что глубь всей земной правды находится в ингаляторе. Но когда человек восстанавливается, правда открывается или ускользает, и в случае если остаются слова, в которых она, представлялось, была воплощена, то они оказываются окончательнейшей бессмыслицей.

Все-таки, ощущение глубочайшего резона остается… У меня имеется приятели, которые верят в откровение, предопределенное наркозом. Для них оно также абстрактная интуиция, в которой мир в собственных разнообразных проявлениях воспринимается насколько бы рассосавшимся в Едином».

Тут необходимо сообщить прошлое британского математика и мудреца Бертрана Рассела, который в книжке «История восточной философии» сообщает: «Уильям Джеймс представляет человека, который проверил действие веселящего газа; всегда, когда он пребывал под влиянием этого газа, он понимал тайну Вселенной, однако когда восстанавливался, то забывал ее.

Наконец у него получилось методом большого действия вписать данную тайну до того, как виденье пропало. Абсолютно очнувшись, он ринулся посмотреть то, что вписал. Это было: «Повсюду благоухает нефтью»… Вот какие «истинные откровения» приносит данный «чудо»-газ.